*** невнятно что-то бормотал в глубине погреба, но,  как  видно,  не спешил подняться; тогда хозяин сам спрыгнул к нему, оставив меня  с  глазу на глаз с наглой сукой и двумя грозными косматыми волкодавами,  которые  с нею вместе настороженно следили за каждым  моим  движением.  Я  отнюдь  не желал познакомиться ближе с их клыками и сидел тихо.  Но,  вообразив,  что они едва ли поймут бессловесные оскорбления, я вздумал на беду подмигивать всем троим и корчить рожи, и одна из моих гримас так обидела даму, что  та
вдруг взъярилась и вскинула передние лапы мне на колени. Я ее  отбросил  и подвинул стол, спеша загородиться от нее.  Этим  я  всполошил  всю  свору: полдюжины четвероногих дьяволов всех  возрастов  и  размеров  выползли  из потайных своих логовищ на середину комнаты. Я почувствовал, что мои  пятки и фалды кафтана стали объектом атаки, и,  отбиваясь  кое-как  кочергой  от
самых крупных  противников,  был  принужден  для  водворения  мира  громко призвать на помощь кого-либо из домашних.
   Мистер *** и его слуга  поднимались  по  ступенькам  из  погреба возмутительным хладнокровием; не думаю, чтоб они поторопились явиться хоть на секунду быстрее, хотя возня и визг  у  очага  разбушевались  вихрем.  К счастью, подоспела помощь из кухни: дюжая  тетка  с  подоткнутым  подолом, засученными рукавами и раскрасневшимся от огня лицом ринулась,  размахивая сковородой, в самую  гущу  боя;  своим  оружием,  а  также  и  языком  она действовала так успешно, что буря, как по волшебству, улеглась, и только у воительницы еще вздымалась грудь, точно море после сильного  ветра,  когда на сцене появился наконец хозяин.
			
		





 Была уверена, что Гоголь