Ну вот. Только окончила Пнина!
Почему-то все время на моей физиономии красовалась улыбка - с самого начала, где описывается одежда Пнина и его неведание о том что едет в неправильном поезде, а затем каждый раз когда Набоков смеётся над русскими ((или же американскими)) традициями:
Лоренс снял даже фильм, посвященный  тому, что  Тимофей считал  существенной  частью  русского "кистеведения":  Пнин  в
тенниске, с улыбкой Джоконды на устах, демонстрирует жесты, лежащие в основе таких русских глаголов, -- подразумевающих движения рук, --  как  "махнуть", "всплеснуть", "развести": рука  роняется,  как  бы смахивая усталую уступку; две руки театрально распахиваются в изумленном  отчаянии; "разъединительный"
жест -- ладони разъезжаются в  знак беспомощной покорности. А  в  заключение Пнин  очень  медленно  показывал,  как  в  международном  жесте  "потрясанья перстом"  полуповорот, легкий, как фехтовальный изгиб запястья,  преобразует торжественное  русское указание  ввысь -- "Судия  Небесный все  видит!" -- в
немецкое изображение  палки  -- "Ты  свое получишь!".  "Впрочем, -- добавлял объективный  Пнин,  --  русская  метафизическая  полиция  отлично  крушит  и физические кости тоже."
или вот здесь:
Сердце мое согревает тот  российско-интеллигентский способ, посредством которого Пнин попадает  внутрь своего пальто: склоненная голова обнаруживает ее  совершенную  голизну, подбородок, длинный, как  у  Герцогини  из Страны Чудес, крепко прижимает перекрещенные концы  зеленого шарфа, удерживая их на груди в требуемом положении, а Пнин тем  временем, вскидывая  широкие плечи, исхитряется  попасть руками в обе  проймы  сразу, еще  рывок,  --  и  пальто надето.
или же история со вставными зубами, где Пнин по-детски радуется этой простой технологии!
Мелочи иммигрантской жизни Набоков отмечает очень точно - скажем так он описывает отнишения между иммигрантами и их детьми:
С великой  печалью говорил  Порошин  о  своих  детях (второкурсниках  Игоре  и Ольге): "Мои близнецы повергают меня в отчаяние.  Когда я встречаюсь  с ними -- за  обедом или завтраком --  и  пытаюсь им  рассказать  об интереснейших, увлекательнеших вещах, скажем,  о выборном самоуправлении на русском Крайнем
Севере  в  семнадцатом  веке  или,  к  примеру,  что-то  из  истории  первых медицинских  школ  в  России,  --  есть,  кстати,  превосходная   монография Чистовича об этом,  изданная  в 1883 году, --  они  попросту  разбегаются по своим комнатам и включают там радио".
Это меня тоже сильно рассмешило и напомнило моих собственных родителей  
Короче, очень весёлая книжка, только немного как-то за Пнина обидно...