Шолохов или нет?
Добавлено: Ср июл 02, 2008 6:25 pmНаткнулась на статью интернете, что Шолохов никогда ничего не писал и вообще, был очень малограмотным человеком. А все произведения присвоил и выдавал за свои. Очень интересно ваше мнение по данному вопросу. Ниже находится статья.
О Мише Кузнецове (Шолохове).
Миша Кузнецов родился в Рязани в 1903 году.
Мать его позже переехала на Дон, в станицу Букановскую, где вышла замуж за Шолохова. Так рязанский парень Михаил Кузнецов, иногородний, стал Шолоховым. Когда он попал по уголовному делу в тюрьму, то убавил себе два года, и став с 1905 года рождения, избежал большого срока.
Иногородний Шолохов был чужим типом на Дону и не только не был писателем, он не был даже читателем, не имел малейшей склонности к чтению. Чтобы скрыть свою малограмотность, Шолохов никогда прилюдно не писал даже коротких записок. От Шолохова после его смерти не осталось никаких писательских бумаг, пустым был письменный стол, пустые тумбочки, а в "его библиотеке" невозможно было сыскать ни одной книги с его отметками и закладками. Никогда его не видели работающим в библиотеке или в архивах. Таким образом, те "разоблачители", которые говорили или писали, что Шолохов сделал то-то и то-то, обнаружили незнание плагиатора: Шолохов был способен выполнять только курьерские поручения, а плагиат "Тихого Дона" и всего остального т. н. "творчества Шолохова" - все виды плагиата выполняли другие люди, в основном – его жена, ее родственники Громославские, а также рапповцы: Юрий Либединский, Александр Фадеев, Александр Серафимович и др. мелкие "негры".
То, чем восхищаются читатели и о чем пишут сочинения в школе и в институтах, принадлежит (в дописанном, идеологизированном, исковерканном виде - все произведения от "Донских рассказов" до "Судьбы человека") великому русскому писателю, единственному писателю на Дону - статскому советнику, сыну атамана станицы Глазуновская, дворянину, выпускнику Санкт-Петербургского университета по отделению истории и филологии, участнику Первой мировой войны, преподавателю русской словесности в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода, депутату 1-й Государственной Думы Федору Дмитриевичу Крюкову (1870-1920). При отступлении Деникинской армии весь архив Ф.Крюкова попал в руки будущего тестя Миши Кузнецова-Шолохова П.Я.Громославского.
После уголовного преступления в 1922 и суда за него в марте 1923 Шолохов принял предложение экс-атамана станицы Букановской Петра Яковлевича Громославского совершить плагиат "большой литературной вещи" о донских казаках, но прежде породниться через женитьбу на его первой дочери от второго брака - Марии Петровне Громославской (1898-1992). Разумеется, все бумаги Федора Дмитриевича Крюкова (1870-1920) Громославский выдавал за свои собственные.
Все дочери Петра Яковлевича Громославского - Мария, Лидия, Полина, Анна и сын Иван, второй ребенок от второго брака экс-атамана, - были учителями начальных школ. На них-то и была возложена задача осваивания "творческого наследия" Федора Дмитриевича Крюкова (1870-1920). Они не знали, что из всего этого получится, или, как говорил Шолохов, он "не знал, что получится из этой затеи", вначале Громославские хотели только одного - подработать на хлеб насущный, то есть существовать безбедно на литературных достижениях "Гомера донского казачества" - Крюкова Федора Дмитриевича
Учителя Громославские подготовили, конечно, под руководством Петра Яковлевича для Москвы два фельетона, которые потом выйдут в свет под названием "Испытание" и "Три". Когда у Миши Кузнецова (Шолохова) в Москве "дело пошло", то дослали ему еще и "Ревизора". 24 мая 1923 года заговорщики отметили 20/18-летие Шолохова, а через два дня он отправился в Москву, получив строгие наставления, как от своей невесты, так и от своего почти тестя, Петра Громославского.
По приезде в Москву Шолохов становится агентом ГПУ, оформил его чекист Мирумов (Мирумян), «курировавший» творческую интеллигенцию. Он же помог Шолохову пристроить три фельетона в газету "Юношеская правда" ("Юный ленинец"). Никогда Шолохов, как он писал впоследствии, не бил камни на мостовой, не работал ни грузчиком, ни "таскальщиком кулей" на вокзале, работал по своей первой специальности - делопроизводителем (подшивателем бумаг) в одной из жилконтор на Красной Пресне. Мирумов же оказал Кузнецову (Шолохову) содействие и в получении комнаты в коммуналке в одном из домов в Георгиевском переулке. Он жил в центре Москвы и осваивал опыт проталкивания чужих фельетонов под своим именем "Мих. Шолох", то есть учился мелькать в редакциях и в околописательских кругах. Так развивался, начатый в 1923 в станице Букановской Петром Яковлевичем Громославским, проект "Шолохов".
"Донские рассказы" имеют разоблачительное значение для Шолохова. Не зря он их "стеснялся". Эти рассказы "проталкивались" в печать "железнопоточным" Александром Серафимовичем Серафимовичем (Поповым) (1863-1949). Тот был давнишним завистником и идейным врагом Федора Крюкова. К тому же Серафимович был земляком Петра Громославского. С Громославским Серафимовича связывали и родственные отношения. Таким образом, "Донские рассказы", "Лазоревую степь" (название прямо взято у Крюкова - его рассказа: "На речке Лазоревой") вытягивали в печать двойной тягой: с помощью ГПУ и Серафимовича. Сам Серафимович, которого Горький считал "носителем трухлявого интеллекта", тоже не чуждался плагиата: его постоянно упрекали в том, что он очень много списывает у Горького и Короленко, а роман "Железный поток" ему, как человеку с высоким положением при новой власти, делала целая группа безработных, но прекрасно образованных "бывших людей". Позже их почти всех прокатали катком репрессий как "чуждый элемент" социализму.
О Мише Кузнецове (Шолохове).
Миша Кузнецов родился в Рязани в 1903 году.
Мать его позже переехала на Дон, в станицу Букановскую, где вышла замуж за Шолохова. Так рязанский парень Михаил Кузнецов, иногородний, стал Шолоховым. Когда он попал по уголовному делу в тюрьму, то убавил себе два года, и став с 1905 года рождения, избежал большого срока.
Иногородний Шолохов был чужим типом на Дону и не только не был писателем, он не был даже читателем, не имел малейшей склонности к чтению. Чтобы скрыть свою малограмотность, Шолохов никогда прилюдно не писал даже коротких записок. От Шолохова после его смерти не осталось никаких писательских бумаг, пустым был письменный стол, пустые тумбочки, а в "его библиотеке" невозможно было сыскать ни одной книги с его отметками и закладками. Никогда его не видели работающим в библиотеке или в архивах. Таким образом, те "разоблачители", которые говорили или писали, что Шолохов сделал то-то и то-то, обнаружили незнание плагиатора: Шолохов был способен выполнять только курьерские поручения, а плагиат "Тихого Дона" и всего остального т. н. "творчества Шолохова" - все виды плагиата выполняли другие люди, в основном – его жена, ее родственники Громославские, а также рапповцы: Юрий Либединский, Александр Фадеев, Александр Серафимович и др. мелкие "негры".
То, чем восхищаются читатели и о чем пишут сочинения в школе и в институтах, принадлежит (в дописанном, идеологизированном, исковерканном виде - все произведения от "Донских рассказов" до "Судьбы человека") великому русскому писателю, единственному писателю на Дону - статскому советнику, сыну атамана станицы Глазуновская, дворянину, выпускнику Санкт-Петербургского университета по отделению истории и филологии, участнику Первой мировой войны, преподавателю русской словесности в гимназиях Орла и Нижнего Новгорода, депутату 1-й Государственной Думы Федору Дмитриевичу Крюкову (1870-1920). При отступлении Деникинской армии весь архив Ф.Крюкова попал в руки будущего тестя Миши Кузнецова-Шолохова П.Я.Громославского.
После уголовного преступления в 1922 и суда за него в марте 1923 Шолохов принял предложение экс-атамана станицы Букановской Петра Яковлевича Громославского совершить плагиат "большой литературной вещи" о донских казаках, но прежде породниться через женитьбу на его первой дочери от второго брака - Марии Петровне Громославской (1898-1992). Разумеется, все бумаги Федора Дмитриевича Крюкова (1870-1920) Громославский выдавал за свои собственные.
Все дочери Петра Яковлевича Громославского - Мария, Лидия, Полина, Анна и сын Иван, второй ребенок от второго брака экс-атамана, - были учителями начальных школ. На них-то и была возложена задача осваивания "творческого наследия" Федора Дмитриевича Крюкова (1870-1920). Они не знали, что из всего этого получится, или, как говорил Шолохов, он "не знал, что получится из этой затеи", вначале Громославские хотели только одного - подработать на хлеб насущный, то есть существовать безбедно на литературных достижениях "Гомера донского казачества" - Крюкова Федора Дмитриевича
Учителя Громославские подготовили, конечно, под руководством Петра Яковлевича для Москвы два фельетона, которые потом выйдут в свет под названием "Испытание" и "Три". Когда у Миши Кузнецова (Шолохова) в Москве "дело пошло", то дослали ему еще и "Ревизора". 24 мая 1923 года заговорщики отметили 20/18-летие Шолохова, а через два дня он отправился в Москву, получив строгие наставления, как от своей невесты, так и от своего почти тестя, Петра Громославского.
По приезде в Москву Шолохов становится агентом ГПУ, оформил его чекист Мирумов (Мирумян), «курировавший» творческую интеллигенцию. Он же помог Шолохову пристроить три фельетона в газету "Юношеская правда" ("Юный ленинец"). Никогда Шолохов, как он писал впоследствии, не бил камни на мостовой, не работал ни грузчиком, ни "таскальщиком кулей" на вокзале, работал по своей первой специальности - делопроизводителем (подшивателем бумаг) в одной из жилконтор на Красной Пресне. Мирумов же оказал Кузнецову (Шолохову) содействие и в получении комнаты в коммуналке в одном из домов в Георгиевском переулке. Он жил в центре Москвы и осваивал опыт проталкивания чужих фельетонов под своим именем "Мих. Шолох", то есть учился мелькать в редакциях и в околописательских кругах. Так развивался, начатый в 1923 в станице Букановской Петром Яковлевичем Громославским, проект "Шолохов".
"Донские рассказы" имеют разоблачительное значение для Шолохова. Не зря он их "стеснялся". Эти рассказы "проталкивались" в печать "железнопоточным" Александром Серафимовичем Серафимовичем (Поповым) (1863-1949). Тот был давнишним завистником и идейным врагом Федора Крюкова. К тому же Серафимович был земляком Петра Громославского. С Громославским Серафимовича связывали и родственные отношения. Таким образом, "Донские рассказы", "Лазоревую степь" (название прямо взято у Крюкова - его рассказа: "На речке Лазоревой") вытягивали в печать двойной тягой: с помощью ГПУ и Серафимовича. Сам Серафимович, которого Горький считал "носителем трухлявого интеллекта", тоже не чуждался плагиата: его постоянно упрекали в том, что он очень много списывает у Горького и Короленко, а роман "Железный поток" ему, как человеку с высоким положением при новой власти, делала целая группа безработных, но прекрасно образованных "бывших людей". Позже их почти всех прокатали катком репрессий как "чуждый элемент" социализму.
