Литература и журналистика

Может быть, пора угомониться,
Hо я, грешным делом, не люблю
Поговорку, что иметь синицу
Лучше, чем грустить по журавлю.
я стою, машу ему, как другу,
Хочется мне думать про него,
Будто улетает он не к югу,
А в долину детства моего.

Мне кажется порою, что солдаты
С кровавых не пришедшие полей
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времён тех дальних
Летят и подают нам голоса.
Не потому ль так часто и печально
Мы замолкаем, глядя в небеса?

Она жила под солнцем - там,
Где синих звезд без счета,
Куда под силу лебедям
Высокого полета.

Вытянув серебряные крылья
Через весь широкий небосвод,
Вёл вожак в долину изобилья
Свой немногочисленный народ.

Но когда под крыльями блеснуло
Озеро, прозрачное насквозь,
Чёрное зияющее дуло
Из кустов навстречу поднялось.

Луч огня ударил в сердце птичье,
Быстрый пламень вспыхнул и погас,
И частица дивного величья
С высоты обрушилась на нас.

Два крыла, как два огромных горя,
Обняли холодную волну,
И, рыданью горестному вторя,
Журавли рванулись в вышину.

Только там, где движутся светила,
В искупленье собственного зла
Им природа снова возвратила
То, что смерть с собою унесла.

Нет в мире высшего блаженства,
чем осознание пути,
когда достигнув совершенства
ты все же вынужден уйти,
когда и сердцем и мышленьем
приемлешь равно мрак и свет,
когда легчают сожаленья
о пустоте минувших лет.

И нет лекарства в мире лучше
от страха стать золой в золе,
чем уяснить, что ты лишь случай,
прекрасный случай на земле,
когда проводишь самых близких
в недосягаемую даль,
когда уже не знаешь риска,
а лишь терпенье и печаль,

когда войдешь два раза в реку,
на дне останешься сухим,
когда прощаешь человеку
его успехи и грехи,
когда по взгляду и по вздоху
поймешь, что сделалось с душой,
когда тебе с другими плохо,
а им с тобою хорошо.

До свиданья, друг мой, до свидания,
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей.
В этой жизни умереть не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

Случилось что-то в городе моём
Бульвары встрепенулись, словно крылья,
А просто скука, смытая дождём
Была, как оказалось, просто пылью.

И понял я, что также я не волен
В случайных поворотах бытия
Что я не одинок, что я не болен
Растерянность уйдет, останусь я.

Что я останусь, но еще успею
Уйти, не оглянувшись, в пустоту
И с кем расстанусь, тем пока не смею
Сказать, что мне уже невмоготу

А мир пожалуй стоит изменить,
Пусть станем мы добрей и старомодней.
Доверчивей, наивнее любить
И искренней, а стало быть свободней.

Но ведь случилось что-то в мире под дождем,
Пустыни раскаленные остыли.
Смеются люди в городе моём,
Дождём освобождённые от пыли.

По улице моей который год
Звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
Той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
Нет в их домах не музыки, ни пенья,
И лишь как прежде, девочки Дега
Голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
Вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
Друзья мои, туманит ваши очи.
О, одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
Как холодно ты замыкаешь круг,
Не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
Утешусь, прислонясь к твоей груди,
Умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
На том конце замедленного жеста
Найти листву и поднести к лицу,
И ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
Твоих концертов строгие мотивы,
И - мудрая - я позабуду тех,
Кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
Свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
Откроет свои детские секреты.
И вот тогда - из слез, из темноты,
Из бедного невежества былого
Друзей моих прекрасные черты
Появятся и растворятся снова.

Смотрите, друзья мои, как нас немного осталось...
Эти потери спокойно сносить не научимся мы.
Тихие светы в глазах да не канут в усталость и старость,
И зарекаться не станем мы впредь от молвы и сумы.

Не возноси до заслуги, что слова плохого о друге
Не произнес никогда ты и кукиш не прятал в карман
В ревности, в зависти горькой и в темном испуге,
Не оступаясь ни в злость, ни в корысть, ни в обман.

Если случилось, и кто-то от клятв неудобных отрекся,
Или с расчетом святые слова произнес
(Мы ему верили - он так сердечно и искренне рек все),
Не опускайтесь до мести, друзья мои, прячьте последствия слез.

Есть что-то хитрое в крике с надрывом и звоном,
Порабощают нестойких легко и напор и металл.
Время для песен не связано с розой ветров и сезоном,
Срок размышлений и тонкого слуха давно уж настал.

Если приказчик следы своих пальцев на строках оставит,
Если до ищущих музыки эти слова не дойдут,
Не огорчайтесь - все движется, время меняет местами
Судьбы, дороги и тихо вершит неподкупный свой суд.

Все пережив, передумав и порастеряв наши перья,
И от измен и прозрений людьми оставаясь едва,
К крепким находкам и играм ума не утратим доверья,
Благо придут тяжелее и проще слова.

Уходят, уходят, уходят друзья,
Одни - в никуда, а другие - в князья.
В осенние дни и весенние дни,
Как будто в году воскресенья одни...

Не спешите мне сообщить по секрету,
Я не верю вам, не верю, не верю!
Но приносят на рассвете газету,
И газета подтверждает потерю.

Знать бы загодя кого сторониться,
А кому была улыбка - причастьем.
Есть - уходят на последней странице,
Но которые на первой - те чаще.

Ах, не делайте запаса из любви и доброты,
и про черный день грядущий не копите милосердья.
Пропадет ни за понюшку, пропадет ни за понюшку ваше горькое усердье.
Лягут новые морщины, лягут новые морщины от напрасной суеты.

Сеятель знанья на ниву народную!
Почву ты, что ли, находишь бесплодную,
Худы ль твои семена?
Робок ли сердцем ты? слаб ли ты силами?
Труд награждается всходами хилыми,
Доброго мало зерна!
Где ж вы, умелые, с бодрыми лицами,
Где же вы, с полными жита кошницами?
Труд засевающих робко, крупицами,
Двиньте вперед!
Сейте разумное, доброе, вечное,
Сейте! Спасибо вам скажет сердечное
Русский народ...

Во многом знании — немалая печаль,
Так говорил творец Экклезиаста.
Я вовсе не мудрец, но почему так часто
Мне жаль весь мир и человека жаль?

Природа хочет жить, и потому она
Миллионы зерен скармливает птицам,
Но из миллиона птиц к светилам и зарницам
Едва ли вырывается одна.

Вселенная шумит и просит красоты,
Кричат моря, обрызганные пеной,
Но на холмах земли, на кладбищах вселенной
Лишь избранные светятся цветы.

Я разве только я? Я — только краткий миг
Чужих существований. Боже правый,
Зачем ты создал мир, и милый и кровавый,
И дал мне ум, чтоб я его постиг!

Нет в мире высшего блаженства,
чем осознание пути,
когда, достигнув совершенства,
ты все же вынужден уйти,
когда и сердцем и мышленьем
приемлешь равно мрак и свет,
когда легчают сожаленья
о пустоте минувших лет.

И нет лекарства в мире лучше
от страха стать золой в золе,
чем уяснить, что ты лишь случай,
прекрасный случай на земле,
когда проводишь самых близких
в недосягаемую даль,
когда уже не знаешь риска,
а лишь терпенье и печаль,

когда войдешь два раза в реку,
на дне останешься сухим,
когда прощаешь человеку
его успехи и грехи,
когда по взгляду и по вздоху
поймешь, что сделалось с душой,
когда тебе с другими плохо,
а им с тобою хорошо.

... не всё ль равно? Играя и маня,
Лазурное вскрывалось совершенство,
И он летел три ночи и три дня,
И умер, задыхаясь от блаженства.